Весняна Васильевна Берёзкина
Родилась Весняна 25 марта в 2004 году, в городе Санкт-Петербурге. Так что сейчас ей 17 лет.
Семья у неё смешанная. Отец Берёзкин Василий Иванович, этнограф-фольклорист, автор нескольких научных статей о медиатизации фольклора, незавершённой - пока! - книги "Исторические корни волшебной сказки" и тот ещё басенник. Хоть и чистокровный янемаг. Детские сказки он тоже, к слову, пишет. Матушка Берёзкина Ольха Беримёдовна, главврач городской больницы №12 г.Санкт-Петербурга, настоящая целительница, чуть-чуть ведьма, маг. И просто лучшая мама на свете. Главой семьи является Дубыня Берсеньевич Пень. Он Леший из Хитрого леса, что во Владимирской области между сёлами Мокрое и Спудни. А Веське - прадедушка. Мамины родители, Веснянины бабушка и дедушка: Дубрава Дубынична и Беримёд Потапович Косолаповы. Бабушка лешачиха с Дубовой рощицы близ Хитрого леса, а дед... Ну, он лесник, кто ж ещё. И медведь. Берендей, в смысле. Есть в семье Весняны ещё и дядьки Рудослав и Белян Косолаповы и их отпрыски, коих, если взяться, до ночи считать можно.
Учится она в академии им. Кощея Бессмертного уже четвёртый год, первый - на факультете Волшебные существа. Из волшебных артефактов у Весняны есть палочка, выструганная прадедом из ветви древа, что он взрастил от жёлудя того самого лукоморского дуба. Простенькая, грубо стёсанная, зацветающая по весне. Палочка вообще любительница то корни пустить, то листву отрастить. ХарАктерная. Ещё есть самокат. Он и впрямь сам катиться умеет, иногда ка-ак завезёт. Имеет тягу к весёлым горкам, шельмец. Это ему они весёлые, а Веське - шишки да синяки. И летает, без этого в магическом мире никак.
Из новоделов - оберег Путеводник. Его сама сплела из волшебных узелков и "синего" камушка с берендеева болота. Чтобы не теряться, а-то ж может.
Моя история такова
Бабка Весняны была из сруганых. Тех, кого по незнанию, в сердцах, к Лешему шлют. Или того хуже – к чёрту. А если ещё и кровный родственник, да в урочный час… Вот и сосватала её матушка в лешачихи. За колдовской дар, сгубивший барского пса, курей таскать повадившегося. Нраву-то девка была незлобливого, а на язык остра. В слове же её силы таилось немерено. Не совладала.
Дубыне такая приметилась. Давно за ней глядел. Как через чащобу его Хитрого леса к болотам хаживала за грибами, морошкой да клюквой кислючей, в капусту квашеную самое лишь то. И за травами лучистыми, что в веники перед купальской ночью заготавливали. Вежлива всегда была, пироги носила, лоскуты – в отблагодарение. Ему, бирюку, одному в лесном хозяйстве тяжко жилось: никто-то в избе не управится, никто слова доброго не скажет. Муторно век куковать, скучно.
А тут – прокляли! К Лешему послали. Он и взял. Дочкой назвал – Дубравой Дубыничной. Учить принялся. После за лесом приглядывать поставил. И всё-то у них спорилось: зверьё раздобрело, угодья вширь пошли. Кикиморы да потерчата и те будто охолонились белкам хвосты крутить. С годами и сам Дубыня нравом смягчился. Ласковое слово - оно и нави приятно. Только к людям не пускал, строго-настрого беречься заклял. Она и не ходила. А, поди ж ты, не углядел. Просватали. За Беримёда Потаповича Косолапова из племени берендеев. В их роду все лесниками были, считай, свояки. Молодые подворье на Берёзовом острове поставили. Меж двух миров: нави и яви.
Два сына у них родились: Рудослав и Белян - медведи-медведями. И дочка. Ольха. Вся в мать пошла: и статью, и характером. И даром божениным. Только ей на месте не сиделось, любопытная больно оказалась, егозливая. Дедовы заветы слушала через раз. Братья-то уже выросли давно, когда она только на свет появилась, а из другой ребятни рядом ежата да волчата. Нет-нет и сбегала со двора к опушке, с опушки – к деревеньке. Там друзей нашла, дети и есть дети – они страху родительского неймут, сердце слушают, в сказки верят. Как выросли, про девчонку странную-лесную позабыли, но слух о том остался. И когда в Мокрое понаехали студенты-фольклористы из Санкт-Петербургу, в числе прочих быличек деревенские и о ней поведали. Места стали показывать, где, значится, видели. На одном таком решили заночевать. Палатки разбили, костёр. Молодое дело – весёлое. В ход байки пошли, снедь нехитрая-походная и деревенский самогон.
Среди заночевавших в лесу был и Василий Берёзкин. Может городским барышням он казался простоват и лопоух, Ольхе же, полдня тихонечко за ними следовавшей, глянулся. И ушами теми, и храбростью, с которой лИса, в корнях запутавшегося, от верной гибели вызволил.
За полночь перекинулось, как проснулся Васька. И сам не понял отчего. Только смотрит – один. Вскочил, озирается. Слышит вдруг - колокольцы. Девки поют, кони несутся. Видит тройку, а за ней – ещё. Свадьба. Поманили за собой, в тройку усадили. Гармонь в руки сунули. Он и заиграл, чего б нет, коль в ансамбле с восьми лет на ней-родимой наяривал. Ехали долго, счёт времени потерял, места странные пошли, диковинные. До поляны добралися, а там празднество пышное. В хоровод увели, мёдом напоили. В хороводе том одна другой краше девицы. Мелькают рябиновым цветом ленты в косах, сияют озорством глаза. Смех, радость вокруг. Светать начало - Василий едва на ногах от усталости держался, но играть не бросил, хозяев не обидел - стали спрашивать, понравился ли кто из невест. И ведь понравилась, ой как понравилась. Он пальцем и ткнул. В высокую, гибкую и веснушчатую – солнышку на зависть. От чьей улыбки тепло-тепло на сердце сделалось. Её и просватали до третьего петуха. Не будь дураком студент на невесту поясок-то накинул, крест... Тут и проснулся.
Вокруг уже гудел их маленький лагерь: кто собирал пожитки, кто кашу варил, кто опохмелялся, чаем жажду не вытравив. Невесты рядом не было. И вроде сон всего-навсего, а парень с той ночи сделался сам не свой. В деревню вернулись, потом – в Питер. Жизнь прежняя пошла. Сердце же назад рвалось к поляне заветной. Он его послушал.
Свадьбу играли два раза. Первую – в Хитром лесу. Вторую – во Дворце Бракосочетания №2 города Санкт-Петербурга. Там и жить остались. Не во Дворце, в городе. В коммуналке в доходном доме на Суворовском. Это уж потом они коммуналку полностью выкупили, ремонт сделали, зажили в комфорте, на широкую ногу. А тогда молодым, любовью согретым, и шесть метров, выделенные сироте Василию государством, роскошеством казались.
Ольхе всё внове было, батюшки-и! Но как-то выправилось. Паспорт наколдовали, аттестат. В медучилище отправили. Через год Весняна родилась.
Эта сызмальства ведала, кто есть и кем стать могла. То на семейном совете постановили, ещё когда Веська только ползать удумала. И как не ведать… По материнскому роду на шесть колен назад все женщины ведьмами были, дальше Дубрава корней не вызнала.
«Магами», - поправлялась уже подросшая и научёная Весняна.
По деду, Беримёду Потаповичу, и вовсе кровь кипучая, медвежья. Того и гляди, руки лапами обратятся, клыки полезут, хвост… Пока она в Косолаповых только здоровьем пошла: ни одна хворь Веську не брала, разбитые от чрезмерной егозливости коленки заживали за день. И силы в ней, неуклюжей девчонке, было что в добром молодце.
Няньку приставили. Из магов. Ольха быстро из декрета выскочила и полетела вверх по служебной лестнице до главврача. Призвание у неё такое было – людей лечить.
- «Янемагов!» - опять поправлялась Весняна.
Василий вечно пропадал то в этнографических экспедициях, то за диссертацией «Традиционный фольклор в современном мире и различные проблемы взаимодействия традиции и сегодняшних медиа», то за своей книгой «Исторические корни волшебной сказки». За девочкой приглядывала Рогнеда Ярополковна Лыбедь, дипломированная наставница с острова Буяна. И домовой Степан.
Весняну не нагружали сверх меры. Малявка - куда ей. Тихонечко, исподволь рассказывали о магическом мире, его истории и чудесах, сказки читали, учили отделять одно от другого.
Потом школа. Простая, не магическая. Скукотища!
Там первые друзья. С ними и в снежки, и на самокате через ве-есь город, пока мосты не развели, и к директору за нечаянно разбитое окно.
Энергию направить хотели на спортивные танцы, да не срослось. Неуклюжей уродилась. В хор – так медведь на ухо наступил. Вот в футбол с мальчишками во дворе погонять – это она завсегда горазда была.
Усидчивость вязанием вырабатывали, вышиванием.
«Сия наука», - говорила Рогнеда Ярополковна, - «и в магических плетениях пригодится. Ровней стежок клади, Весняна, аккуратней».
Веська к дисциплине наставницей через не хочу приученная Степану по дому помогала. Хозяин её жалел, но по настоянию родителей в труде не отказывал.
Каждое лето Весняну к бабке с дедом в Хитрый лес высылали. Там своя наука. Пращурова, лесная. Свои забавы и товарищи. Вместе с двоюродными братьями-сёстрами, коих уже с полдюжины набралось, скотину пасли. Старшие охотились, младших дед Беримёд учил рыбу удить. Вот с этим делом сладу у Веси не было ну никак. Таскали мёд с дядькиной пасеки. С зайцами в салки играли. Бабушка о травах рассказывала да грибах. По тропам заповедным водила, тем, что семь вёрст сократить в одну могут. Разок таким ладом до самого Байкала дотопали, красота!
Иногда Дубыня являлся малышню проведать, у семейного очага погреться. Семья-то вон как разрослась, на целое поселение наберётся, и все к нему с почётом да любовью.
А было, что и другие гости: то водяной, то полевик из соседских, - захаживали. Однажды и Берестень Еловитович пожаловал – он Дубыне да-а-льним родичем приходился. Грамотей, из самой Кощеевой Академии. Ох и забегала тогда бабка от печи к столу и давай лешему пироги попышней подсовывать и чаю калинового подливать. Лишь позже Весняна узнала, что на неё-горемычную смотреть приходил. Ждали, как в ней способности проснутся. А они спали и спали. Уж тринадцать годков минуло.
Потом грянуло. И всё ж разом.
Веська помнила лишь, как ехала по вечерней поре на самокате за булками. Хорошо так ехала, с ветерком. Лёгким и по-весеннему озорным. В голове крутились экзаменационные задачки, формулы, «Станционный смотритель». Перед глазами сквозь наступающие городские сумерки вырисовывались сказочная Карелия, куда отец обещался взять её этим летом. А в животе урчало. Страшно так, натужно, голодно. И вдруг, аккурат когда нужно было перескочить расплескавшуюся посреди тротуара лужицу, стряслось. Одним испуганным вздохом. Вот только руки Весняны крепко держали руль самоката, уверенно направляя его мимо препятствия, как – бах – яма. Самокат повело, накренило резко вперёд на долгое растянувшееся жвачкой мгновение теряемого равновесия… Кульбит с переворотом, прыжок. И вместо белых девчоночьих пальцев – лапы. Мохнатые, рыже-бурые, с длинными изогнутыми когтями. Крик. Мусорка. Истошно вопящий помойный кот. Веська зажмурилась и… и… Вместе с самокатом, в который намертво вцепилась всеми четырьмя конечностями, вместе с котом, бултыхающимся на её рюкзаке, полетела. Ничего так полетела, ровнёхонько. На целых три метра вперёд и вверх. Пока не вмазалась в кирпичную стену ближайшей подворотни.
Самокат починили. Кота не без оснований к тому нарекли Мстикусем, Кусьмой то бишь. Одомашнили. А вот Весняну завезли в лес. К дедовой родне, где, чуть ошалевшую от взбунтовавшихся гормонов, учили, как ужиться с медвежьей сутью и не перекидываться в зверя при каждом нечаянном кувырке.
Обратно домой она вернулась лишь с первыми каникулам, случившимися гораздо позже того лета после седьмого класса янемагической школы. Отныне Весняна Берёзкина числилась ученицей Магической Академии имени Кощея Бессмертного.
За последующие четыре года она успешно завершила общий курс обучения магии и выбрала профильным факультет Волшебных существ. Как-то оно ладно сложилось, словно на роду написано было. Весняна, и правда, с детства русалкам из кос воду вычёсывала; жар-птицу, в силки охотничьи угодившую, выхаживать помогала. И то белку из чащобы припрёт, то кота - с помойки. Сердобольная больно. И живность всякая к ней льнёт. А сама… Берендеево племя не так чтобы давно от волшебных существ отличать стали. Обычно непоседливая, знания по вершкам хватающая Веська тут за учёбу взялась прям-таки с прилежанием. Даже за траволечение, с коим разобраться не выходило вопреки всем бабкиным наставлениям.
Ей бы в спортивную секцию пойти, но Веська спасовала. Сперва, после поступления, пока ещё заново к рукам-ногам привыкала, боялась кувыркнуться лишний раз, решила переждать. Потом и вовсе за учёбой недосуг стало. Зато увлеклась созданием амулетов, талисманов да оберегов. У них в Академии на то цельный кружок имелся. Поговаривали, у ребят в разработке был даже какой-то артефакт: то ли «спящий» до поры, то ли утративший мощь, - но дальше туманных слухов дело не заходило.
Самокат не забыла, лишнюю энергию на нём растрачивала. При помощи местных умельцев, одного заклинания и пары волшебных пендюлей проапгрейдила до внедорожного. Навострилась летать. И в стены больше не впечатывалась почти никогда. Больше того – кое-кто из старшеклассников учинил тайные ночные гонки на летательных аппаратах, Весняна в них разок-другой участвовала. И даже побеждала.
Друзьями обзавелась она быстро. Одной из первых и самых близких подруг для Веськи стала приписанная к ней при поступлении в качестве наставницы Мирослава Бьёрнссон. Какое-то время девочки были почти неразлучны. Зубрилка Мира для отставшей от сверстников Весняны стала кладезем информации обо всём на свете и хорошим товарищем в юношеских приключениях. Ещё Мира познакомила её со своей семьёй и однажды даже пригласила погостить в «Шведскую слободу». С младшими братом и сестрой Мирославы (тоже учениками Академии) – Изяславом и Велимирой – они вчетвером ездили в Китежград на экскурсию. Это была первая для Веськи самостоятельная поездка по магическому миру без учителей и родни и она… одним словом, удалась.
С Мстиславом, старшим братом Мирославы, ассистентом кафедры теоретической магии, сотрудником СНО алхимии и траволечения, а по совместительству её провожатым их Хитрого леса в Академию, у Весняны отношения сложились не сразу. Правильнее будет сказать, до сих пор не сложились. При этом именно к нему она обратилась, когда всерьёз решила подтянуть хвосты по траволечению. И именно о нём ей снятся сны. Кошмары, в основном.
Другой важной особой для Весняны стала Зослава Салтыкова. Девица из бояр. Ох и вреднючей она Веське, как их только вместе поселили, показалась. Нос кверху, осанка царская, замашки… но то попервой. Потом попритёрлись, общий язык нашли, задружили. Женихов не делили, а вот секреты – бывало.
В общем, жизнь молодой волшебницы Весняны Васильевны Берёзкиной в качестве ученицы Академии имени Кощея Бессмертного пошла своим новым и всяко интересным чередом.
Характер
Вот вроде ж из Велесова племя, а будто Ярилой отмечена. То ещё Дубыня Берсеньевич отметил, когда Весняну крохой в род принимал. И с годами оно лишь ясней проступило. В ней оптимизму и улыбок на полцарства. Общительная, словоохотливая Веська легко сходится с людьми, но при этом ранима. Зато и отходчива, обид подолгу не держит. Не прощает лишь подлости и предательства, с остальным сдюжить можно, особенно если сообща. "Сообща" - любимое её слово. Вместе с друзьями она готова на что угодно, а ещё готова помочь, даже если её о том никто не просит.
Энергии в Веське хоть отбавляй. И деть эту энергию непременно нужно хоть куда-нибудь, иначе сама выход найдёт и тогда - беда. Ещё эмоций воз да маленькая тележка. Играют, бурлят. Звериная и человечья природа в одно пока не слились, оттого настроения переменчивы. Пристрастия посменны. Весь запал может растратить, изжечь и... остыть. Так во всём: от увлечений до привязанностей.
В добавок ко всему Весняна ленива. Вы пробовали лениться энергично? В этом ей нет равных. Просто нужно делать то, что не нужно в данный момент. Порядок и расписание точно не для неё.
Мой лик
Выглядит Весняна как Валентина Ляпина.
Девчонка и девчонка, что с неё взять. Росту среднего, одни локти да коленки. И глаза. Бабушка эти глаза "коровьими" называла. Скажет и кряхтит. Довольно так, посмеивается ещё. А девчонке ж обидно. Только чего обижаться, у неё такие же - светлые, как весеннее небо, синие, в пол-лица. И ясные-ясные. Кажется, в них всё-всё прочитать можно. Только отчего-то не выходит. В бабкиных глазах мудрость, спокойствие, Весняне о том пока лишь мечтать.
От деда - здоровый цвет лица, розовощёкость и крепость тела. И рыже-бурый цвет шерсти в медвежьей ипостаси, угу. Хвост пушистый, клыки - всё такое.
В маму она веснушками пошла. Ну, ещё волосами. Рыжими, того и гляди, барашком завьются. Запутаются - вовек не расчешешь. Приходится косы плести, дули крутить и заговоры нашёптывать. Самой себе нашёптывать - удовольствие сомнительное.
В папу Весняна неряха. И пофигистка, но сейчас не о том. Если бы не дрессура Рогнеды Ярополковны, ходить ей в девках оборванцем до конца жизни. Но благодаря усилиям няньки-наставницы, одевается она теперича приличествующе своему полу, возрасту и статусу. Ладно, с последним погорячилась. Некоторые "чистокровные" маги с Буяна считают, что по статусу кощеевцам полагаются кокошники да сарафаны. Веське больше по душе джинсы, кюлоты, форменные юбки, футболки и кеды. Не больно-то в кокошнике в Дремучий лес да на самокате наездишься.
Об игре
От игры я хочу найти друзей, врагов, вляпаться в приключения, выпутаться из них и опять вляпаться во что-нибудь похлеще. Было бы здорово отыграть уроки магии, научить персонажа чему-то новому, стать полноценным берендеем. Хочу попугать чертей на Лысой горе, на спор выпить мёду с Горынычем, растрясти устои буянских бояр, найти меч-кладенец, в конце-концов..
Ежели я уйду, завещаю задействовать в сюжете моего персонажа.
Связаться со мной можно с помощью лс.
Отредактировано Весняна Берёзкина (Чт, 2 Дек 2021 22:27)
